БИБЛЕЙСКИЙ ТЕКСТ В РУССКОЙ РОК-ПОЭЗИИ (НА МАТЕРИАЛЕ АЛЬБОМА «СЕЙЧАС ПОЗДНЕЕ, ЧЕМ ТЫ ДУМАЕШЬ» ГРУППЫ «АЛИСА»)

BIBLICAL TEXT IN RUSSIAN ROCK POETRY (DATA: ALBUM «NOW LATER THAN YOU THINK» BY THE GROUP «ALICE»)

Аннотация: Статья посвящена исследованию библейского текста в русской рок-поэзии. На примере альбома «Сейчас позднее, чем ты думаешь» группы «Алиса» автор рассматривает функции христианских реминисценций в рок-тексте. Анализ мотивной структуры рок-альбома позволяет ответить на вопрос о том, какие элементы библейского текста присутствуют в данном контексте и какова их роль в художественном мировосприятии поэта.

Ключевые слова: рок-поэзия; библейский текст; К. Кинчев; апокалипсис; интертекстуальность.

Abstract: The article is devoted to study biblical text in Russian rock poetry. On the example of the album «Now later than you think» by the group «Alice» the author considers the functions of christian reminiscences in the rock text. An analysis of the rock album’s motivic structure helps to answer the question of what bible text elements are present in this context and what their role is in the poet’s artistic worldview.

Keywords: rock-poetry; biblical text; K. Kinchev; apocalypse; intertextuality.

В творчестве группы «Алиса» тема Бога и веры стала занимать нарастающее место после того, как её фронтмен К. Кинчев в 1992 году принял православие. По словам самого музыканта, его песни с тех пор обращены к язычникам, ведь свою миссию он видит в том, чтобы своим творчеством обращать людей к Небу [5]: «Я делюсь своим мировоззрением с людьми прежде всего нецерковными, обращаюсь к тем, кто еще не выбрал свою дорогу, а только ищет» [6].

В это время «Алиса» перестала давать концерты во время Великого и Успенского постов, а автор песен стал иногда редактировать тексты под влиянием своего духовного наставника: в композиции «Звери» вместо строчек «Зверя лечит только отстрел» было записано «Цепь, да клетка зверю в удел» [7].

С принятием православия К. Кинчев иначе взглянул и на родной народ, родную землю. Так, сейчас представление о собственной «русскости» поэт связывает с Русской, Православной, Святой Соборной и Апостольской Церковью, без которой, на его взгляд, «...все нравственные устои, в принципе, абсолютно размыты и сиюминутны и движутся по векторам „модных течений“ — что сегодня хорошо, завтра может быть плохо, и наоборот» [6].

Музыкант отмечает, что Церковь придерживается своих морально-этических норм в течение двух тысяч лет, и привязанность именно к этим корням даёт ощущение «русскости». Помимо этого, поэт уравнивает национальную идентичность с конфессиональной: «Вопрос национальной принадлежности отпадает сам собой, если мы все — братья во Христе» [6].

Однако под «братьями во Христе», очевидно, понимаются исключительно православные, так как к представителям других ветвей христианства К. Кинчев относится не всегда положительно. Так, музыкант признался, что не приемлет протестантство и его культуру, что «...вся та цивилизация, которую создал протестантский мир, <ему> глубоко противна и неприятна» [8].

Одним из показательных моментов, иллюстрирующих отношение поэта к религии, стало его появление в 2011 году в футболке с надписью «Православие или смерть!». Смысл, который К. Кинчев вкладывает в эту фразу, он объяснил так: «...это всего лишь переиначенная фраза Феофана Затворника. Он говорил так. „Не знаю как кому, но мне без Православия не спастись“. И я только этот смысл вижу в этой надписи на футболках» [4].

В целом музыкант, по его собственным словам, «...живёт и ощущает себя причастным к Великой Церкви со всеми её таинствами, ритуалами, обязанностями, послушанием, аскезой», при этом себя он считает «нехорошим» христианином: «Мне всё нравится. Другое дело, что я через пень-колоду работаю над этим и послаблений себе даю массу... Так что мне ещё есть, над чем работать» [4].

Православная тематика в творчестве К. Кинчева выходит на первый план в 2000-х годах, начиная с двенадцатого студийного альбома группы «Алиса» «Сейчас позднее, чем ты думаешь» (2003 г.), в названии которого отражен главный посыл всего поэтического цикла: «Сейчас позже, чем мы думаем. Апокалипсис уже совершается!» (цитата иеромонаха Серафима).

Всего в альбом вошло десять песен, которые условно можно разделить на два тематических блока. Первый — патриотический, воспевающий православную Русь. Его ключевая тема — Родина. А православие — её неотъемлемая часть, явление, связанное с ней как во времени: «Так сквозь столетия звенит Завет!» («Родина»), так и в пространстве: «Грозы седлают коней, / Но над землей тихо льется покой / Монастырей...» («Небо славян»). Во втором блоке на первый план выходит библейский текст (песня «Всадники»), христианские образы (Антихрист), идеи («С Богом надежнее жить, / С Богом легко умирать» («Инок, воин и шут»)), традиции («На Крещенский мороз / разрубить полынью...» «Званые»)) и религиозные категории («Душа») [2].

Композиция первой части цикла представляет собой вертикаль: «Царство Небесное» — «Грязь». Так, в песне, открывающей альбом, понятие «Родина» — вневременное, ведь хронос в произведении никак не определён: большинство глаголов в тексте имеют форму инфинитива («Словом не кривить, / Ладить напрямик, / Песнями латать / Души горемык, / Сердце сокрушать, / Как луну заря...»), а те, которые имеют форму настоящего времени, указывают на явления, совершающиеся всегда, а не в конкретно текущий момент («Так свистопляс городов / Милует трепет свечи. / Так сквозь асфальт колосится жизнь, / Так сквозь столетия звенит Завет!») [2]. Земной топос «Родины» также не обозначен: «Родина моя. / Через дожди, через вату туч / Льются на землю твои лучи...» [2]. То есть Родина — это нечто возвышенное, по признанию самого К. Кинчева, она в его представлении соотносится с «Царством Небесным», к которому он стремится.

В следующей композиции «Небо славян» мотивы более приземлённые. Слово «небо», хоть и употреблено в метафорическом контексте, имеет своё обыденное материальное значение: «Но в наших венах кипит / Небо славян» [2]. «Царство Божие» упоминается в своём житейском представлении: «Но над землей тихо льется покой / Монастырей» [2] (уточним, что в православной традиции церковь считается «Царством Божием на земле»). Время в песне размыто: события прошлого называются в настоящем времени («Нас точит семя орды, / Нас гнет ярмо басурман...» [2]).

Третья и четвёртая композиции отражают дальнейшее снижение образной системы по вектору «было» — «стало». Возвышенный пафос песни «Непокорные» подчёркивает силу православной Руси, заключённую в вере народа: «Рвали в клочья мир разрухой, / Но держалась силой Духа / Вера непокорного народа» [2]. А произведение «Без креста», являясь неким продолжением предыдущего текста, подводит черту между прошлым и настоящим: если ранее славяне «Вероломных учили по льду, / Да секли кочевых по полям», то «Нынче злоба да спесь, / Каждый сам себе брат. / Нас, как прелую взвесь, / Половодье дробит в перекат...» [2]. Обусловлен этот контраст противопоставлением «православная вера» — «жизнь без креста». Последнее предопределяет дальнейшую логику построения альбома: безбожие — грязь — появление всадников Апокалипсиса — Антихрист.

В конечном счёте центральным мотивом альбома является апокалипсис. Именно к нему направлено движение первой части. Композиция «Всадники» (шестая песня альбома) — это поэтическое переложение шестой главы «Откровения Иоанна Богослова». Фактически К. Кинчев использует весьма точное цитирование библейского текста. Приведём сопоставление в таблице:

К. Кинчев «Всадники»	«Откровение Иоанна Богослова»
«На Рыжем коне / Он движется в мир. / Рубцы городов, / Бородавки квартир / Врачует война, / Землю не уберечь, / Не мир он несет, но меч»	«И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч»
«Он движется в мир, / Его конь Вороной, / И зоркий дозор / У него за спиной. / Он враг полумер, / Он свидетель конца, / Имеющий меру Отца»	«Я взглянул, и вот, конь вороной, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей»
«Он движется в мир / На Бледном коне, / И четверть земли / У него в табуне, / А следом торжественно / Шествует ад, / И шахты Геенны горят»	«И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли – умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными»
«На Белом коне / В мир движется он, / Победой овеян / Его легион. / Солдат-венценосец, / Спасителя лук / Он принял в руки из рук»	«Я взглянул, и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он как победоносный, и чтобы победить»

Так, конь всадника, предмет, олицетворяющий его сущность, ключевые детали — всё это сохранено в поэтическом тексте. Однако автор включает в произведение также оценочные суждения (например, «По имени Свет, / По жизни Закон, / По крови Руда, / По судьбе Перезвон...» [2]) и меняет всадников местами, определяя тем самым своё видение оригинала.

Поясним, что белый цвет коня трактуется по-разному. Некоторые проповедники ассоциируют первого всадника из «Откровения...» с раздором или Антихристом, другие же придерживаются диаметрально противоположной точки зрения и соотносят его с Иисусом или Святым Духом. К. Кинчев, очевидно, придерживается последнего мнения: «Спасителя лук / Он принял в руки из рук» [2]. Таким образом, в понимании поэта всадник на белом коне — это представитель светлых сил. Поэтому перемещение его в произведении с первой позиции на последнюю наполняет текст дополнительной смысловой нагрузкой. Тот факт, что «опричник небес», являющийся победоносным преемником Иисуса, появляется после Войны, Голода и Смерти, говорит о неизбежной победе Света. Однако в шестой главе «Откровения Иоанна Богослова» [1, c. 1212] какой-либо исход никак не определён.

Композиция «Антихрист» следует за песней «Всадники», в соответствии с библейской фабулой. Это произведение — кульминационное для темы приближающегося апокалипсиса. Именно в нём раскрывается идея, вынесенная в название: «Сейчас позднее, чем ты думаешь». Так, оно начинается с фразы «Смотри, как рушится мир...» [2], в которой заключена ключевая мысль: в настоящее время наше бытие движется к своей гибели.

В целом песня связана с предшествующей не только посредством развития сюжетной линии. В произведении «Антихрист» утверждается концепция, возникшая при переосмыслении библейского текста. Так, ранее было сказано, что в шестой композиции альбома «Сейчас позднее, чем ты думаешь» К. Кинчев меняет всадников местами, называя первым того, кто «движется в мир» на рыжем коне. В песне «Антихрист» эта идея дублируется, поэт акцентирует внимание на том, что «Война начало начал...» [2]. Это свидетельствует о том, что наездники названы не в каноническом порядке не случайно.

В подтверждение тому, что источник вдохновения К. Кинчева — «Откровение Иоанна Богослова», приведём ещё два примера интертекстуальности. Так, строчки «А над этим ползет пожар / Антихрист-мегазвезда» [2] очевидно отсылают нас к библейскому тексту «Он действует перед ним со всею властью первого зверя <...> и огонь низводит с неба на землю перед людьми» [1, c. 1222]. А в предложении «Смотри на сытую грязь, / С ними ты завязан по уши, / Ты здесь жил, / Так иди и смотри» [2] заключена цитата из шестой главы «Откровения...»: в момент, когда Агнец снимал печати, звучал голос животного, говорящего «иди и смотри» [1, c. 1216].

Следующая песня «Инок, воин и шут» подготавливает слушателя к восприятию доминанты альбома — песни «Званые». В этой композиции поэт называет три главных, на его взгляд, символа Руси: «Песня, молитва да меч» [2]. Так, он уравнивает в значимости представителей совершенно разных социальных институтов: церкви, армии и учреждений искусств: «Так повелось от корней, / Ратную службу несут, / Всяк на своем рубеже, / Инок, воин и шут» [2]. Шутовство, таким образом, играет такую же важную роль для сохранения родной страны, как проповедничество и воинская деятельность.

Поясним, что речь идёт о понятии, не являющемся синонимом слову «клоунада». Шут в представлении К. Кинчева — это «призвание», «абсолютная свобода» [6], ведь именно он «...в завуалированной форме, переходя границы дозволенного, <мог> высказывать критику, претензии, жалобы, рискованные предложения и идеи царям и королям, влиятельным князьям, боярам и вельможам...» [3, с. 118]. В связи с этим в тексте подчёркивается роль песни и поэтического слова в частности.

Отметим, что это не первый пример в альбоме, когда музыкальное творчество ставится в один ряд с религиозной деятельностью, библейскими категориями. Например, в песне «Всадники» звучат следующие строчки: «Горькая правда полынь, / Пока не многим знаком этот вкус. / И только этой горечи болью сродни / блюз» [2]. То есть сила музыкального жанра уравнивается с одной из величайших бед человечества, признаком Апокалипсиса: «Третий ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод. / Имя сей звезде „полынь“; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки...» [1, c. 1218].

Название произведения «Званые» отсылает нас к библейскому тексту: «Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных» [1, c. 961]. То есть речь идёт о пришедших к православию, о тех, кто относит себя к христианству. В этой песне поэт напоминает о своих миссионерских задачах: «Тормошить горемык, / поднимать города, / Вот такое дано / дело нам», в полной мере использует силу слова и даёт наставление для «званых», которые желают быть «избранными»: «На Великую брань / поднимать первоцвет, / Присягать Пресвятой / Троице» [2].

Песню «Званые» К. Кинчев выделяет как главную с точки зрения содержания. Вероятно, это связано с тем, что в ней звучат заветы поэта для православных людей, раскрывается его видение религиозного поведения.

Финальная композиция также имеет назидательный характер. В ней лирический герой продолжает нести слово в массы, проповедовать, отыгрывая свою роль «шута», человека, который способен вершить судьбы, используя «песню».

В этой песне миссионерская задача решается за счёт обличения пороков общества: «Так и бродят по Руси / нераскаянные блики / Тех, что Духом не смогли / душу обуздать, / Что пасли самих себя, / в зеркалах узрев великих...», ложных ценностей: «Сколько лет, а все одно, / заливаем смуту смутой, / За морями ищем свет / медного гроша» [2]. Кроме того, здесь подчёркивается значимость одной из главнейших идей христианства — смирения, без которого душа человека никогда не сможет обрести покой: «Так и бродят по Руси / нераскаянные блики / Тех, что Духом не смогли / душу обуздать, <...> Да пытались ветку-жизнь / под себя ломать» [2].

Резюмируя всё вышесказанное, подчеркнём, что православная Русь в видении К. Кинчева — утраченный идеал. Прошлое в альбоме «Сейчас позднее, чем ты думаешь» противопоставляется настоящему, оно, по мнению поэта, приближено к «Царству Небесному», в то время как современность находится на грани Апокалипсиса. Единственный способ спастись — присоединиться к «званым» и пройти путь «избранных», обретя веру и приняв Крещение.

Библиографический список

1. Библия. — М. : РБО, 2016. — 1247 с.

2. Кинчев, К. Сейчас позднее, чем ты думаешь. — 2003. — http://www.alisa.net/diskografiya.php?action=main&disk=disk03 (дата обращения: 07.05.2020).

3. Логачева, Т. Е. Русская рок-поэзия 1970-х—1990-х гг. в социокультурном контексте : автореф. дис. ... канд. филол. наук / Т. Е. Логачева. — М., 1997. — 25 с.

4. Два часа с Кинчевым // Православие и мир. — 2011. — https://www.pravmir.ru/dva-chasa-s-kinchevym-video-tekst-besedy (дата обращения: 07.05.2020).

5. Кинчев, К. Моё слово обращено к язычникам / К. Кинчев // МИР РПЦ. — 2006. — http://www.patriarchia.ru/db/text/87869.html (дата обращения: 07.05.2020).

6. Меркулова, Е. Константин Кинчев: Поющий на лезвии бритвы / Е. Меркулова // Фома. — 2005. — http://www.alisa.net/pressa.php?action=2005&disk=press206 (дата обращения: 07.05.2020).

7. Рязанов, С. Музыканты — круче политиков / С. Рязанов // Аргументы недели. — 2016. — http://www.alisa.net/pressa.php?action=2016&disk=press365 (дата обращения: 07.05.2020).

8. Свешникова, М. Мы — православные: интервью с Константином Кинчевым / М. Свешникова. — http://www.pravoslavie.ru/guest/kinchev.htm (дата обращения: 07.05.2020).